Тепло. Это нежное тепло, когда лучики весеннего солнца, словно ручки ребенка, начинают гладить твой бок, бегать по кудрявой гриве, и хохотать. Ты слышала смех, облизывая бархатистые губы шершавым языком. Ты слышала голоса, много, это щебетали птицы, а ты все улыбалась. Открыв бездонные глаза, ты заметила пылинки, которые словно очень маленькие снежинки кружились в вальсе, сотрясая воздух и оставляя мелкие узоры на подстилке, словно желая что-то сказать этими плавными движениями, но они не могли. Ты подняла увесистую морду, и навострила ушки, прислушиваясь к жизни в конюшни. Кто-то уронил ведро, что неприятным эхом пробежалось по коридору и денникам. Ты прянула ушами, это резало слух, но он не виноват. Никто никогда не виноват. Ты бы продолжила лежать, ведь все прослышав о "вспышках" к тебе не подходили. А почему? Почему судьба наградила тебя такой болезнью, из-за которой ты сама себя коришь. По этому вся твоя жизнь на данный момент крутилась вокруг денника и левады, изредка человеку которому тебя жаль и ему нечем заняться, погоняет тебя на корде, чтобы сохранить поджарую форму с которой ты сюда приехала, что давалось сложно, ведь в прежних местах с тобой пытались работать. А тут? Испугались, поджали хвосты. Но ты их не винишь, ведь страх это естественно, что естественно, то не безобразно. В ту ночь у лошадей тоже сыграл страх, и это не страшно, они не виноваты. Вспоминая, как каждый день менялись везде люди, ты понимаешь, что привыкнуть не к одному двуногому у тебя не получилось. Ты просто не запоминала их лица, кроме конюха который вечно приносил тебе еду и выводил в леваду, после его заводил в конюшню. Ты запомнила свою нежно-розовую попону, которая тебе не шла, но она тебе нравилась, ведь от нее приятно пахло сахаром, денник огромный, со всеми удобствами и две левады: крытую - на зиму, и обычную - на теплые сезоны. Но сказав, что ты выздоровела, они похлопали тебя по шее и завели в коневоз. Темно, словно глубокой ночью, ты до сих пор помнила, как по твоей шкуре пробежался холодок. Ты впервые побоялась одиночества, точнее впервые его испытала. Ты вздрогнула холкой, пытаясь пошевелиться, ведь конечности под телом затекли, а после начали скрипеть, как заржавевший ключ. Но вот ты взбодрилась, и наконец рывком поднялась. Ты не могла подниматься, как большинство лошадей, сначала крупом, потом корпусом, из-за твоих габаритов это было почти невозможно, но ты справлялась. Иногда ты завидовала остальным, они здоровы и более атлетично сложенны, стройны и поджары, как англичане. Но это была белая зависть, ведь зависть сама по себе глупое чувство, несколько смешное, но у каждого свои стереотипы чтобы так себя вести.
- Прум пум пум. - Послышался забавный напев конюха, который нес тебе на завтрак зеленую жижу. Ты встрепенулась, потопталась на месте, словно разминаясь и занимаясь зарядкой, а после потянулась, выгибая передние ноги в каштанах. Ну вот и славно, вот и хорошо. В нос ударил сладкий запах, и ты поприветствовала всех, даже солнце с деревьями, как известный персонаж Асоль, добродушным гугуканьем. Скрипнула дверца, и ты взглянула на мужичка, коротенького, полненького, с лысиной, но с добрыми глазами. Ты сделала несколько шагов к нему, и ткнула носом в бок, зажевав край кофты.
- И тебе привет, Фарфор. - Расхохотался он, потрепав тебя за челку, на что ты смешно растопырила ушки и закивала головой. Он тебя кормил, чистил, водил гулять, даже мячик приносил.
- Ну на-а-а, заслужила. - Наполнив твою кормушку "зеленкой", улыбнулся тот, и похлопав тебя по шее, ушел. Он знал, тебе не надо было сладкого, не надо было похлопываний с почесываниями, а надо было сказать пару ласковых слов, или просто прийти с добрыми намерениями. Ты чувствовала ауру собеседника. Да, ты называешь даже людей собеседниками, ведь как-никак, а общаешься с ними, пусть они тебя и не понимают.
- Благодарю. - Послышался твой сиплый голос, но людям только дано было услышать, как ты шлепнула губами, сначала обнюхав принесенный обед, а после принявшись за трапезу. Пара кусочков красных, сладких и сочных яблок, несколько маленьких морковок, чтобы погрызть, и много забавной жижи, которую ты ела. Вскоре с едой было покончено, и ты благодарно кивнула. Ты снова легла в опилки, в горсть их, а после растянулась по всему деннику, зарывая храп в опилках и закрывая глаза, проваливаясь в мир Морфея. Да, ты так быстро поправишься, но наступил очередной день, и ты не перестаешь надеяться, что сегодня человек с добрыми глазами, как у того конюха, тебя возьмет под опеку.

Отредактировано porcelain doll (2013-03-28 14:22:01)